Серость будних дней всегда душила тебя своей стальной хваткой вокруг шеи. От однообразия тебе хотелось выть одиноким волком на любого встречного в надежде, что это превратит его во что-то странное, неожиданное, шокирующее - то, что обязательно окрасит жизнь в яркие краски своей необычностью. Ты бы так и делал, если бы эти встречные не шарахались от тебя, как только пасть на немножко раскрывалась, обнажая лишь кончики зубов. Собаки воспринимали это как угрозу, тут же переходя на другую сторону улицу или вовсе убегая, поджав хвост. А тебе оставалось лишь досадно облизнуть губы после несостоявшегося воя и идти дальше, куда шел пару минут назад. И лишь чувство одиночества, смешанного с разочарованием, полностью овладевает тобой, заставляя голову тяжелеть от налетевших мыслей, а лапы останавливаться, чтобы вновь заснуть в каком-нибудь теньке. Сон всегда спасал.
Ты лениво бредешь по полевому лагерю чужих, рассматривая каждую натянутую темно-зеленым брезентом палатку и каждого двуногого. Сейчас стоит самый разгар дня, да и солнце беспрепятственно светит тебе прямо в глаза из-за отсутствия облаков на голубом небе. В такие моменты ты невольно благодаришь все сверхсилы на свете за то, что природа наделила тебя белоснежной шкурой, да еще и с короткой шерстью. Смотря на изнывающих от жары овчарок, ты лишь довольно ухмыляешься, выйграв у них хоть в чем-то. О да, этих победителей во всем и вся ты люто ненавидел - они заполонили все ниши военных подразделений наравне с доберманами, якобы выполняя свою работу лучше других пород. Но ты не веришь - не может овчарка быть прекрасна во всем.
Качнув хвостом в разные стороны, когда чья-то рука грубо опустилась тебе на макушку и потрепала купированные когда-то давно уши, ты поднимаешь взгляд наверх, чтобы увидеть нарушителя спокойствия. Какой-то молодой офицер с широченной улыбкой, светящейся белыми зубами от уха до уха. Похоже, новенький. Ты мирно стоишь на месте, пока юноша исследует своими лапами всю твою голову, что-то приговаривая себе под нос. Внутри зарождаются какие-то смутные чувства: ласка, конечно, приятна, но для отвыкшего к ней кобеля пяти лет она вызывает не больше, чем лишь приятное чувство от того, что кто-то еще обращает на тебя внимание как на собаку; но с другой стороны этот юнец нарушает твое личное пространство, которое ты так тщательно отстаиваешь каждый раз.
Удивленно переведя взгляд на присевшего на корточки офицера, ты начинаешь понимать, что если сейчас же не свалишь отсюда - это затянется надолго. Мотнув головой в разные стороны, ты разворачиваешься в другом направлении и начинаешь медленно идти к палатке с красным крестом, игнорируя руки юноши, которые пытаются удержать тебя за ошейник. Один мелкий прыжок вперед (да, тебе-таки пришлось перейти на бег), и пальцы парня отпускают тебя. Услышав напоследок что-то плохое в твой адрес, ты вновь переходишь на развязную походку, приближаясь к палатке санитаров. Идея, как можно разбавить сегодняшний день, снизошла к тебе довольно неожиданно. Подойдя вплотную ко входу, ты останавливаешься, придумывая различные варианты дальнейшего поведения. Просто зайти и поздороваться с Гретхен? Ни в коем случае. Нужно притвориться больным - идеальный вариант. Хотя тут, пожалуй, и притворяться особо не надо будет.
Резко подавшись вперед, ты буквально вваливаешься в палатку, зарываясь на пороге носом в землю. Глаза предусмотрительно дергаются из стороны в сторону, а шея неестественно вывернута, насколько это позволяли твои немолодые кости. Чтобы сделать картину еще правдивее, ты начинаешь хрипеть, сопровождая это надрывающим горло кашлем, словно в твои легкие налили несколько литров воды.
- Г-г-ретта, - шепотом, как будто на последнем издыхании говоришь ты, ища бегающими глазами санитара.
В какой-то момент ты решаешь, что весь этот цирк напрасен, потому что не видишь нужную тебе собаку, но затем замечаешь ее в дальней части палатки. Вдохновившись ее приятным появлениям, ты продолжаешь притворятся умирающим стариком, только теперь еще и судорожно дергаешься, словно действительно сейчас подохнешь прямо на пороге. И плевать что на твоей шкуре нет ни одной царапинки, не считая давно заживших и полученных колючками кустов, в которых ты ночью решил переночевать.
Ты боишься, что Гретхен не поверит, поэтому предпринимаешь крайние меры - пока она не видит, хватаешь в пасть переднюю лапы и с силой смыкаешь на кости пасть. Клыки неглубоко врезаются в кожу, оставляя кровавый след и рану на локте. Ты носом растираешь кровь по все лапе, не забыв измазать морду. Было бы прекрасно испачкать еще и бока, но это слишком рискованно. Мало ли Гретта увидит? Тогда весь твой спектакль полетит к чертям, а тебе снова придется искать какое-нибудь бесполезное, но веселое занятие на оставшийся день. Только теперь уже с прокусанной лапой и испорченным настроением.
Отредактировано Червяк (2013-06-25 14:23:52)
